DGM, "Каникулы", часть 6 - финальная

[dannablau]

Итак.
Знаменательное надеюсь событие!
Спешу сообщить всем дигреевцам, что так или иначе, но моя реалия закончена.
Итого в ней большой рассказ "Каникулы", состоящий из 6 частей,
и 6 дополнительных историй, последняя из которых напрямую продолжает "Каникулы".
Надеюсь, что вы меня не проклянете что вы лояльно отнесетесь к авторскому бреду.
ВНИМАНИЕ, ВСЕМ ЛЮБИТЕЛЯМ "СЧАСТЛИВЫХ ФИНАЛОВ" - ЗДЕСЬ ЕГО НЕТ И БЫТЬ НЕ МОГЛО,
что бы вы мне не говорили. Простите, если не оправдала ваших надежд.

Особую благодарность выражаю своему "первому читателю" -  Alisanna-san.
Ты терпела мое нытье в течение долгого времени и мотивировала на творчество.
Спасибо огромное!

А теперь перейду непосредственно к тексту.
Напоминаю, это ДРАМА, приношу извинения, что так поздно предупредила -
все было спланировано с самого начала...
Всех впечатлительных, драматизирующих и фанатов ХЭ просьба не читать.
*высказалсо*

Вся реалия запрещена к размещению где-либо!!

Рейтинг PG-13

Часть 6

Дальше >>

Он танцует. Шаг вправо и вперед, отступить на два назад, развернуться и опять вправо. Мир вокруг танцует и кружится вместе с ним: вправо, вперед... Кружится, кружится, и смех повсюду. Вырывается из его горла, но разлитый в воздухе, он переливается и звенит, отражаясь от окружающего пустого пространства белизны. Шаг, шаг... Здесь совсем не одиноко.
Танец заканчивается, и он, замерев на несколько мгновений, расслабляется и кланяется. Хлоп, хлоп... Стоя напротив и облокотившись о белоснежный рояль, он сам себе аплодирует и улыбается. Потом непринужденным жестом откидывает челку со лба, обнажая метки от тернового венца, и усаживается на белый крутящийся стул. Руки ложатся на черные клавиши, проскальзывают пару и надавливают, заставляя инструмент издать низкий, протяжный и дрожащий звук. Аккорд, такт... Звуки льются беспрерывным потоком, заставляя пространство трепетать и внимать рождающейся мелодии. Вдруг резкий обрыв: все замирает, и он напротив себя видит собственное отражение в таких же глазах. Шаг, шаг... Звук...

Впервые за долгое время ощущать свое тело – странно. Все мышцы едва заметно ноют и сладко потягивают: затекли за несколько часов неподвижного сна и сильного давления объятий этого мечника. И как только мальчишка терпит это? Даже ведь нравится ему. Дурак. Не особо заботясь о спокойном сне экзорциста, светловолосый парень вылезает из-под легкого покрывала и с неудовольствием осматривает бинты на груди. Ну вот, дай тело поносить – попортят обязательно. И со вздохом приходится признать, что попортят во всех смыслах.
Из зеркала на него смотрит растрепанный мальчишка шестнадцати лет, бесцветные волосы, потерявшие цвет за одну ночь, тело покрыто шрамами – вечным напоминанием всех проведенных им битв за право существовать на земле. И похожие на жидкое золото глаза, принадлежащие другой сущности.
- Доброе утро, Аллен Уолкер, - с улыбкой произносят губы и растягиваются в настоящий оскал. Взгляд перемещается на отражение стоящего позади длинноволосого молодого человека. Мгновение поизучав его тело в зеркале, Четырнадцатый оборачивается и прямо смотрит в практически черные от расширившихся зрачков глаза. – И тебе доброе утро, экзорцист. Или оно для тебя не доброе?
- Ты, - почти шипит Юу, не двигаясь, однако, с места, - какого черта ты здесь делаешь? Где чертов стручок?
- Как много чертей, экзорцист! – смех тихий, вкрадчивый, от чего у Канды неосознанно бегут мурашки по спине. Этого только не хватало. – Не горячись, я ничего не сделал. Пока не сделал.
- Ах ты...
В одно мгновение шею Четырнадцатого сжимают жесткие пальцы, и затылок с размаху бьется о кафель боковой стены.
- Только рискни! – зло бросает мечник, сверля взглядом золото глаз напротив.
- И что ты сделаешь? – усмешка трогает сухие губы, искажая знакомое лицо Уолкера совершенно сумасшедшей гримасой. – Ты знаешь, что твой мальчик от тебя просто рассудка лишается? Даже сейчас, запертый моим сознанием, он подкидывает мне та-акие идеи...
- Лжешь.
Взгляд псевдо-уолкера становится заинтересованным.
- Ты прав, экзорцист. Мальчишка, наконец-то, потерял себя. Потому теперь здесь нахожусь я. Не ожидал, если честно, от тебя такой холодности – с таким горячим темпераментом и так наплевать на него... Знаешь, это ты виноват, что я здесь.
Четырнадцатому определенно нравится смотреть, как в этих жестких глазах зарождается что-то похожее на панику, как по капле проникает в них сомнение и вина – не заслуженная, но такая желанная.
- Ну что, убьешь меня? Хмм? – Ною становится ощутимее не хватать воздуха, но он продолжает начатую игру. – Мальчишка тоже кайфовал, когда ты его принуждал, знаешь это? Особенно когда насиловал, а он вырывался, как одержимый, помнишь? Я же внутри него, все чувства для меня как на ладони... А теперь... ты его убиваешь... Нравится?..
- Заткнись, мразь! Ни черта ты не знаешь!..
Четырнадцатый не пытается вырваться, он до последнего старается удержать занятое прошлой ночью сознание и все сверлит уже мутнеющим взглядом экзорциста. А губы продолжают шептать, без звука, но Канда слышит, слышит каждый прерывающийся вдох, каждое несказанное слово: «Убей, убей меня, убей же скорее, сильнее сожми пальцы, сломай шею, уничтожь, чтобы больше не было, никогда, никогда, убей, размажь, сотри, уничтожь...» А мгновение спустя Юу уже оттаскивают от тела Аллена, куклой оседающего на пол. Мечник просто физически знает, что это уже Аллен. И Канда чуть не убил его собственными руками.

***

- Сказал же, просто терпеть его не могу. Достал.
Канда Юу как всегда непреклонно выражает единожды выбранную позицию. Собравшиеся в комнате мечника и светловолосого мальчишки экзорцисты, расположившиеся кто где, устало вздыхают. Лави, сидящий на краешке кровати с полупридушенным и еще не пришедшим в себя Уолкером, громко и скептически хмыкает:
- Раньше вы дрались до синяков и сотрясений мозга, а чаще психики окружающих. Совсем недавно вы перешли на приватные бои с облапиванием друг друга... И не надо на меня так смотреть, про вас весь Орден судачит, а вы ни сном, ни духом. Теперь же вы вообще перешли на удушение в ванной. Это что, новая игра такая?
Сидящий на полу напротив рыжего Канда хмуро глядит на ученика Книжника и с неприсущим ему в таких вопросах спокойствием выдает:
- Задуши доставшего тебя парня, если успеешь. Очень похоже на ролевую игру?
Девушки, устроившиеся в изголовье второй кровати, смущенно опускают взгляд, Мари знающе хмыкает со своего кресла в другом углу комнаты, а Лави удивленно вскидывает брови:
- Ты не отрицаешь слухи?
- А есть надежда, что ты поверишь и отстанешь?
- Эээ... Нет, не отстану. У вас кровати сдвинуты, вы точно спите вместе...
- Лави, - вдруг подает голос Линали, - может не стоит сейчас об этом? Нам через несколько часов нужно на поезд...
- И что, - удивленно смотрит на нее будущий Книжник, - успеется еще!
- Идиот, - коротко отзывается мечник и поднимается с пола. – Валите уже все отсюда, ничего особенного не случилось.
- Канда, мы не можем оставить вас вдвоем, ты же понимаешь.
Мари горестно вздыхает, но с места не поднимается.
- Да черт бы вас побрал со всеми этими заморочками!
Когда мечник уже готов хлопнуть дверью, его останавливает едва слышный шепот:
- ДураКанда уже уходит?
- Заткнись, шпендель, - на автомате отвечает Юу, но замирает в дверях, где-то глубоко внутри боясь обернуться и столкнуться взглядом с тем, кого чуть не убил.
- Аллен-кун!
- Аллен, ты как?
- Нормально, вы вовремя. Спасибо. Канда, тебе тоже спасибо.
Волосы взметаются вверх от резкого разворота, и злость тут же перехлестывает недавний почти наивный страх:
- Издеваешься, стручок?! Мне что, еще раз тебя придушить, чтоб ты не выпендривался?
- Ой, вы поглядите только! – голос Аллена быстро приходит в норму: он уже может хоть не кричать на разозленного мечника, но хотя бы и не шептать в ответ. – Ты хоть слово запомнил, из того, что я сказал, а?!
Где-то в районе сердца что-то сжимается и царапает: каждое слово буквально въелось в кожу и норовило войти глубже от любого, даже мимолетного напоминания.
- Не стану запоминать всякую чушь, что несут одержимые стручки. Лечись, придурок – воронов отряд тебе в помощь, душу вырвут. Вдруг поможет, а?
Взгляд уже сидящего в постели мальчишки темнеет, становясь похожим на грозовую тучу. Он едва заметно подается вперед, а потом будто вспоминает, что в комнате еще четыре человека – невольных слушателя их, несомненно, личного скандала.
- Ребят, оставьте нас, пожалуйста.
- Но...
- Он ничего мне не сделает, - тут же прерывает Аллен возражения Лави, первого пришедшего в себя.
Первым выходит Мари, бросив единственный предостерегающий взгляд на Канду. Огорошенная и почти доведенная до слез Миранда идет следом, Линали грозно осматривает обоих участников затаившейся бури, во взгляде которой читается смертный приговор тому, кто останется в живых, а Лави ничего не остается, как хлопнуть светловолосого друга по плечу и молча выйти вслед за всеми.
И Канда Юу остается один на один с медленно звереющим Алленом Уолкером.

***

- Значит, душу, да?
Мальчишка приподнимается на постели, не обращая внимания на легкое головокружения после недостатка кислорода, и в упор смотрит на застывшего около дверей мечника. Взгляд темный, немного мутный, решительный – как в бою. Неужели собирается драться?
- Заглохни, недомерок. Из нас двоих только тебе нужен психиатр. Ты стал этим чертовым Ноем, в курсе?
- Я никому не отдам свою душу, понял? – настаивает Аллен, не давая себя сбить с толку. Обычно стручок бы взвился за оскорбления, а сейчас настаивает... – Ни воронам, ни Ноям, ни тебе – никому. И если уж ты так хочешь меня убить, то вперед: полмира тебе спасибо скажут.
- А остальные проклянут? Нет уж, увольте.
- Остальным просто плевать, так что не опасайся.
Глаза начинают блестеть. Он всерьез?! Он решил, что Канда убьет его просто из-за долга, из-за моментного обращения в Четырнадцатого, из-за их взаимной «ненависти»?
- Ты сбрендил, стручок, - констатирует мечник со вздохом и проходит к креслу, в котором сидел несколькими минутами ранее Мари: к Уолкеру, по чести сказать, он просто опасался подойти, потому как одержимость из темноты серых глаз никуда не делась. Зачем нарываться на зверя? Пусть успокоится и тогда...
Но светловолосому экзорцисту нет до этого никакого дела. Отбросив мешающее одеяло, он по стеночке доходит до замершего Юу: мечник уже переоделся в форму, скоро отъезд...
- Я слышал, что он говорил тебе, - неожиданно произносит мальчишка. Сердце Канды пропускает удар, а глаза колючими иголками впиваются в собеседника. Что он хочет сказать этим?
- И? – мечник старается выровнять голос, не дать дрожи проникнуть хотя бы туда.
- Это ложь. Он хотел сделать тебе больно... А ты в ответ делаешь больно мне, правильно?
- Бред.
- Тогда зачем ты сказал это?
- Что, - бурчит мечник, отводя – будто пряча – взгляд от почему-то потеплевших серых глаз.
- Не дури. Про душу – ты ведь не думаешь так.
- А может именно так и думаю!
- Да? Хорошо. В таком случае, забирай ты.
- Что? – Канда не удерживается от изумленного взгляда. Мальчишка стоит напротив, отступив на шаг от стены и разведя руки в стороны.
- Не хочу отдать этому Ною. Пусть лучше тебе.
- Идиот.
Юу гордо отворачивается и складывает руки на груди, всем своим видом показывая, что глупые мысли – последнее, что он станет слушать. Аллен вздыхает и усаживается на пол, подпирая подбородок рукой.
- Ты ненавидишь меня, да?
Секундное молчание.
- Может быть.
Еще минута тишины.
- Почему не убил?
Короткий взгляд.
- Не успел.
- Тебе больше ничего не мешает.
- Ты не Ной.
- Стану им рано или поздно.
- Когда станешь, тогда и поговорим.
- Как сегодня?
Уолкер не успевает отстраниться: мечник опрокидывает его на пол и сжимает горло, снова заставляя задыхаться.
- Если бы я хотел тебя убить, гребаный недомерок, то сделал бы это уже давно! - шипит не на шутку разозленный экзорцист, пока мальчишка пытается вернуть себе дыхание, изо всех сил отдирая давящие руки. - Но ты чертов шпендель, который непонятно чем, но мешает мне нормально жить. Я ненавижу тебя и не могу отпустить, а ты просто так отдаешь себя врагу?
Неожиданно для мальчишки, воздух возвращается в его горящие легкие, но лишь затем, чтобы после нескольких сдавленных вдохов, снова потеряться: Юу сминает губы любовника в поцелуе – яростно, не давая возможности вырваться – и останавливается лишь когда Аллен красноречиво отпихивает его от себя. Уолкер неподвижно лежит на полу, стараясь отдышаться и избавиться от навязчивой рези в груди. Канда, сам мало ожидавший такого исхода ссоры, приходит в себя много раньше и без особых раздумий подхватывает светловолосого на руки, легко поднимаясь вместе с ним на ноги. Оказавшись на постели, мальчишка не дает мечнику отстраниться: притягивает, заставляя глубоко целовать, прикусывать губы, скользить языком по небу – полная нежности ласка на грани потери сознания для Уолкера и на грани садизма для Канды. Он же всего минуту назад пытался второй раз задушить этого шпенделя, а сейчас не может оторваться от него, не может перестать хотеть его дыхания, его тихих стонов, его порывистых движений навстречу...

***

- Замри. Не шевелись. Не дыши. Не сопротивляйся...
На руках и ногах – цепи. Нет замков, концы уходят прямо в сердце: из точек соединения плоти и стали льется ярко-красная кровь, капает на снежно белый пол и такие же клавиши рояля. А путы обвивают тело и инструмент, не то пытаясь удержать, не то пытаясь вырвать главную мышцу. «Пам» и тело прошивает болью, «пам» и судорога сводит все мышцы, «пам» и сердце замирает на обрывке удара, «пам» и темнеет в глазах...
- Ты слаб, мальчишка. Твой разум играет с тобой: слишком долго я позволял тебе жить.
Голос становится все глуше и дальше, перекрываясь каким-то навязчивым стуком. Уже совсем шепот...
- ...никогда не было...

***

Мальчишка, стараясь преодолеть боль в висках и рвотные позывы, приоткрывает правый глаз и осматривается вокруг. Это точно штаб Черного Ордена. Точно столовая... Что за кучи тел?! Неужели...
Аллен порывается тронуть лежащего рядом Лави и с облегчением слышит невнятное мычание от рыжего. Боже, они просто пьяны. Просто...
- Лави! – Уолкер на сколько может рьяно пихает друга в бок, стараясь разбудить его от совсем не праведного похмельного сна. – Лави, что тут творится? Мы где?
- Угомонись, шпендель, - слышится голос откуда-то справа, - нажрался так, что память отшибло?
- Канда...
С трудом ориентируясь в своих физических показателях, мальчишка поворачивает кое-как голову в примерном направлении. Ну, да, мечник не пьет, и потому бодр, но как всегда невесел. А что за повод-то был? Они же должны были отправляться на поезде, а перед этим они с Юу... Ну да, занимались сексом, стараясь заглушить негатив ссоры.
- Что за праздник-то был? – все же интересуется Аллен, стараясь получить отклик от всех своих конечностей и тут же теряет нить этого занятия, потому что слышит ответ:
- Как знать. Может то, что тебя снова признали экзорцистом?
И эти слова звоном отдаются во вмиг опустевшей голове. Потому что эта вечеринка по поводу воссоединения была семь месяцев назад.
И губы почти бессвязно шепчут «...никогда не было...».

Эпилог >>