DGM, Подавление

[dannablau]

Автор: [J]Veidochka[/J]
Персонажи: Аллен и его второе «Я»
Жанр: психоделика
Рейтинг: PG-13
Размер: зарисовка, ~440 слов
Дискламер: персонажи принадлежат авторам, мат.выгоды не имею
Статус: закончено
Размещение где-либо запрещено.

Подавление.

Читать психоз >>

Кровь медленно стекает по пальцам. Аллен устало опускается на пол и снова бросает взгляд на правую руку: костяшки сбиты, маленькие осколки стекла впились в кожу. Не больно даже. Нет чувств, нет боли, нет ничего. Пустота такая звенящая внутри, что даже физическая боль не имеет значения.
Медленно, как будто с особым мазохизмом, вытаскивает каждый маленький осколочек, бросает на пол рядом. Этого стекла здесь и так много: одним больше, одним меньше... Это первый раз, когда он не смог сдержаться. Совсем. В какое-то мгновение в Аллене проснулось что-то жуткое, злое, жаждущее крови – не важно, чьей! – и он просто ударил. То, что мешало жить, мешало дышать, оно растекалось, давило... Да вот только разбив зеркало, не разобьешь причину.
От выброшенных осколков по полу рассыпаются красные капли. Раз, два... Бесполезно, конечно, но что еще делать? Аллен сидит у стены, склонив голову на бок, и считает яркие точки на полу. Три, четыре... Взгляд становится пустым, безжизненным. Мальчишка впадает в состояние прострации, «зависая» на подсчете. Нет, от этого не умирают – стекляшки по рукам. Но когда ты – не ты вовсе, второе «я» желает власти. Ведь каждый день сознание подтачивается безумием, мысли спутываются, воспоминания искажаются...
Так сходят с ума. По капле, день за днем, стараясь быть самым здравым и адекватным из всех. Это не то же, что сдаться. Он не вручает свое тело другому сознанию, он подавляет в себе все странное, неуместное, неправильное... Хотя что есть «правильно»? Быть может, разбить стекло – это правильно? Или наблюдать, поднеся руку к лицу, как кровь медленно течет по тыльной стороне – адекватно?
Сложно понять. Мысли тают или наоборот их становится слишком много? Они чуждые, незнакомые, давящие. Идеи, свербящие постоянно в мозгу, не дают успокоиться, не дают расслабиться: заставляют делать странные вещи, нашептывают мотивы... Или это голос. Внутри, далеко – не только в отражении зеркала – он есть, он реален и навязчив до одури. И шепчет одно и то же: «Сдайся, оставь, отступи, позволь, отпусти, забудь, умри...»
Аллен не хочет сдаваться. Голос крепнет с каждым днем, хочет нарушить границы – хочет подчинить себе «Я» Аллена, завладеть инициативой и идти. Даже бежать – вперед, к цели, к свободе, только не остаться навязчивым голосом пошатнувшегося, но еще крепящегося рассудка. «Прими, подчинись, отдай, исчезни, растворись...»
И иногда кажется, что проще уйти. Все в чужих руках – что от него зависит? Жалкий, он старается изо всех сил, но не может превзойти чужой голос в голове, нашептывающий, зовущий, усмиряющий, подавляющий... Не он, не Аллен владеет ситуацией – не время, всего лишь не время показаться второй личности. И каждый раз, «выпадая» из реальности, все ближе становится к краю, к границе, где сознание маленького мальчика-найденыша стирается, где оно расплывается акварелью на мокром листе.
Граница его безумного забвения.
И кровь на полу каплями. Пять, шесть...
Еще здесь. Все еще Я. Все еще Жив.